А ведь я мог бы быть умным, не будь я дураком.
Мне кажется, у меня кукушка потихоньку слетает.
Дима стоял возле барной стойки, мило общался с гостьей. Очень мило, я даже приревновала. Потом они пошли вместе покурить, но это тоже как-то нормально.
А потом Диму отпустили домой, потому что народа не было. И я стала смотреть, что будет дальше, потому что они слишком мило общались. И я вижу, что он там что-то оплачивает, а она его ждёт. Ну, не стоит и ждёт, но посматривает и всё такое. Садится за стол, Дима уходит, а через минуту она идёт следом. И всё не возвращается и не возвращается. И я всё. И думаю: «А чего ты, блядь, хотела?», но всё равно больно. Пошла в курилку, поплакала там даже. Более-менее успокоилась, спустилась вниз. Она всё не возвращается и не возвращается. А я себя всё накручиваю и накручиваю. И тут она приходит. Минут через пятнадцать. И меня отпускает.
Но как я вообще до такого докатилась? Ну каааак? У меня такой пиздец в голове творился в тот момент.
Дима стоял возле барной стойки, мило общался с гостьей. Очень мило, я даже приревновала. Потом они пошли вместе покурить, но это тоже как-то нормально.
А потом Диму отпустили домой, потому что народа не было. И я стала смотреть, что будет дальше, потому что они слишком мило общались. И я вижу, что он там что-то оплачивает, а она его ждёт. Ну, не стоит и ждёт, но посматривает и всё такое. Садится за стол, Дима уходит, а через минуту она идёт следом. И всё не возвращается и не возвращается. И я всё. И думаю: «А чего ты, блядь, хотела?», но всё равно больно. Пошла в курилку, поплакала там даже. Более-менее успокоилась, спустилась вниз. Она всё не возвращается и не возвращается. А я себя всё накручиваю и накручиваю. И тут она приходит. Минут через пятнадцать. И меня отпускает.
Но как я вообще до такого докатилась? Ну каааак? У меня такой пиздец в голове творился в тот момент.