А ведь я мог бы быть умным, не будь я дураком.
Я не могу. Дима пытается... не знаю, что сделать. Подружиться, наверно. А я не могу. Вроде, не хочу его отталкивать, но, сука, не могу.
После того, как они с Вовой приходили, мы с Димой пошли на работу, зашли в магазин. Я набрала себе всякого, Дима взял карту, а я такая: «Оплата наличными». И он: «Картой», а в итоге оплатила я наликом. Он перевёл мне деньги, а я перевела их обратно. Мы стояли на остановке и меня, видимо, потрясывало, но холода я не чувствовала. Он заметил, дал свою толстовку, а я сразу же её вернула. Я не хочу от него ничего принимать. Я не могу от него что-то принять. Где-то на подсознательном уровне. Я не хочу его отталкивать, но не могу по-другому, просто, блядь, не могу. Во мне столько злости, столько вообще всего к нему, что я просто не могу по-другому. Мне иногда хочется с ним поговорить, сказать или спросить, но я не могу ничего. Меня злит его доброта. Иногда я не могу найти в себе силы, чтобы даже с ним попрощаться. Чтобы это не выглядело странно, прощаюсь со всеми, но ни с кем адресно. Я знаю, что это всё равно выглядит странно.
Не так давно мы вместе снимали «юбки» со столов после свадьбы. Общались, шутили, вместе делали одно дело. И я подумала: «Совсем как раньше». И магия исчезла. «Как раньше» пропало. Он снова стал чужим. Я вернулась к своему прежнему состоянию меланхолии.
Я сама не знаю, чего я хочу. В воскресенье всей толпой идём в сауну. Скорее всего, это вообще ничего не изменит.
Как же я запуталась.
После того, как они с Вовой приходили, мы с Димой пошли на работу, зашли в магазин. Я набрала себе всякого, Дима взял карту, а я такая: «Оплата наличными». И он: «Картой», а в итоге оплатила я наликом. Он перевёл мне деньги, а я перевела их обратно. Мы стояли на остановке и меня, видимо, потрясывало, но холода я не чувствовала. Он заметил, дал свою толстовку, а я сразу же её вернула. Я не хочу от него ничего принимать. Я не могу от него что-то принять. Где-то на подсознательном уровне. Я не хочу его отталкивать, но не могу по-другому, просто, блядь, не могу. Во мне столько злости, столько вообще всего к нему, что я просто не могу по-другому. Мне иногда хочется с ним поговорить, сказать или спросить, но я не могу ничего. Меня злит его доброта. Иногда я не могу найти в себе силы, чтобы даже с ним попрощаться. Чтобы это не выглядело странно, прощаюсь со всеми, но ни с кем адресно. Я знаю, что это всё равно выглядит странно.
Не так давно мы вместе снимали «юбки» со столов после свадьбы. Общались, шутили, вместе делали одно дело. И я подумала: «Совсем как раньше». И магия исчезла. «Как раньше» пропало. Он снова стал чужим. Я вернулась к своему прежнему состоянию меланхолии.
Я сама не знаю, чего я хочу. В воскресенье всей толпой идём в сауну. Скорее всего, это вообще ничего не изменит.
Как же я запуталась.